Жили были старик со старухою, и была у них дочка. Долго ли, коротко ли пожила старуха на свете, да и вздумала помереть; а как помирала, вот что наказала старику: - Если ты, старик, вздумаешь жениться, то смотри не бери той вдовы, что по соседству живёт со своей дочкой. Она тебе будет женою, а нашему дитятке не будет матерью! - Ладно,- говорит старик,- ни на ком не женюсь! Вот схоронил старик старуху и поминки справил, как полагается, да и живёт один-одинёшенек. А малое время спустя шёл он как-то селом да и зашёл к той вдове, о которой старуха говорила. И забыл он, что обещал своей старухе ни на ком не жениться. Сидит у вдовы, разговаривает, а под конец и о свадьбе речь завёл. Вдова рада до смерти. - Я давно этого ждала! — говорит. Вот забрала она всё своё добро и вместе с дочкой пошла жить к деду. Живут они все вместе — старикова дочка и старухина дочка. И невзлюбила злая баба старикову дочку: донимает бедную девку. Да и меж собой девушки часто ссорятся. Пойдут, бывало, на посиделки — старикова дочка прядёт, а старухина знай, всю ночь гуляет. А гуляючи-то, всю пряжу спутает да порвёт. Домой идут рано утром. Дойдут до перелаза- старухина дочка говорит: - Дай мне пасмы, сестрица, я подержу, пока ты перелезешь. - Ладно,-отвечает,-на, сестрица. Вот, пока старикова дочка перелезает, старухина схватит пасмы, прибежит к матери и наговорит с три короба, будто падчерица всю ночь гуляла, пряжу порвала, перепутала. - А я пряла и домой поспешала. Видишь, какая она ленивая, нерадивая! Придёт старикова дочка домой, а мачеха ну её бить- колотить, деду жаловаться: - Никудышная твоя дочь -не хочет работать! А ты не хочешь её учить! Как мачеха ни злилась, как ни издевалась над падчерицей, что про неё деду ни наговаривала, та всё терпит: работает себе молча. А бабе досадно смотреть на неё, обидно, что дед её жалеет. И стали они с дочерью советоваться, как бы эту падчерицу совсем со свету сжить. И начала старуха к старику приставать: -Твоя дочь ленивая, ничего не хочет делать, только гуляет да спит. А ты всё её жалеешь! Ты б лучше отдал её в батрачки. - Да куда я отдам-то? — спрашивает дед. - А коли некуда, веди куда знаешь. Чтоб дома духу её не было! И так проклятая баба пристала к деду, так его изо дня в день допекала, что дед свету белого невзвидел. Жалко дочери, а ничего не поделаешь. Вот собрались они, пошли. И зашли в дремучий лес. Дочка и говорит: - Иди, батюшка, домой, а я дальше одна пойду. Авось найду себе работу.- Ладно,- отвечает дед.Старикова дочка и старухина дочка Попрощался да и пошёл в одну сторону, а девушка — в другую. Вот идёт она, идёт этим дремучим лесом; смотрит — стоит яблонька, да такая запущенная, бурьяном заросшая, что и не видно её. - Девушка-голубушка,- говорит эта яблонька,- обчисть меня, прополи меня, я тебе шибко пригожусь! Ну, старикова дочка засучила рукава, обчистила эту яблоньку, прополола, песочком кругом посыпала. Яблонька поблагодарила её, и девушка пошла дальше. Идёт она, идёт, захотелось ей пить. Подошла она к родничку, а родничок говорит: - Девушка-голубушка, почисть меня, приукрась меня, я тебе шибко пригожусь! Вот девушка вычистила тот родничок и кругом песочком посыпала; родничок её поблагодарил, и пошла она дальше. Бежит навстречу собака, да такая шелудивая, глаза б не глядели, и говорит: - Девушка-голубушка, почисть меня, причеши меня, я тебе шибко пригожусь! Вот девушка эту собаку вычесала, репьи из хвоста вытащила. - Спасибо тебе, милая!- говорит собака. - Не на чем,- сказала девушка и пошла дальше. Смотрит — стоит печь, облупленная, чёрная, а рядышком глина лежит. Вот печка и говорит: - Девушка-голубушка, обмажь меня, приукрась меня, я тебе шибко пригожусь! Ну, девушка замесила глину, обмазала её кругом, как следует быть, цветами да листьями разрисовала. Печка поблагодарила девушку, и она пошла дальше. Идёт, идёт — встречается ей женщина. - Здравствуй, девушка! — говорит. - Доброго здоровья! - Куда же это ты идёшь? - Иду — может, где в батрачки наймусь. - Иди ко мне! - Ладно,- отвечает девушка,- пойду. - У меня,- говорит женщина,- будет нетрудно, лишь бы ты делала всё так, как я тебе покажу. Сумеешь? - Почему ж не суметь? Один раз покажете, а дальше сама буду знать. Вот пришли они в хату; женщина и говорит: - Ну, девушка, видишь — стоят горшки. Поутру и вечером будешь ты кипятить в этих горшках воду, воду эту будешь выливать в корыто, насыпать туда муки и делать болтушку. Только гляди, чтоб не горячо было! После будешь становиться на пороге да свистать громким посвистом трижды. И сползутся к тебе разные зверюшки — ты накормишь их хорошенько. Да не бойся их — зла тебе никакого не будет.Старикова дочка и старухина дочка Девушка сказала: - Ладно, всё исполню, как вы приказали. Вот они поужинали. Затопила девушка печь, нагрела воды, вылила в корыто, муки туда всыпала и заболтала. Потом стала на пороге, трижды громким посвистом свистнула- как полезло всякое зверьё к корыту. Наелись и расползлись, куда кому надо. И так целый год старикова дочка служила и делала всё, что приказывала ей хозяйка. Вот кончился год, и говорит хозяйка стариковой дочери: - Слушай-ка, девушка! Сегодня ровно год, как ты у меня. Ежели хочешь, оставайся ещё. А не хочешь — как хочешь. Ты хорошо у меня работала, спасибо тебе. Девушка поблагодарила хозяйку за хлеб, за соль и за всё и сказала так: - Хочу домой. Спасибо вам, хозяюшка! А хозяйка и говорит ей: - Так иди же выбери какого хочешь коня и повозку. А сама наготовила ей полную укладку всякого добра и проводила до опушки. Там они и попрощались. Хозяйка вернулась домой, а старикова дочка поехала домой и радуется, что всё так хорошо обошлось. Вот едет она мимо той печи, которую когда-то обмазала, глядит — а в ней полнёхонько пышек. Печь и говорит: - Девушка-голубушка, на тебе эти пышки за то, что ты меня прибрала да приукрасила. Девушка поблагодарила и только подъехала к печке, пышки — прыг, прыг! — и попрыгали сами в повозку. Печь заслонилась, а девушка поехала дальше. Вот едет она да едет, смотрит — бежит собака и несёт монисто (ожерелье), такое красивое, блестящее, длинное. Подбежала собака к повозке и говорит: - На тебе, девушка-голубушка, за то, что ты мне шёрстку причесала и репьи из хвоста вытащила! Девушка взяла, поблагодарила и поехала дальше радуючись. Вот едет, и так ей захотелось пить, нет терпенья! «Заеду,- думает,- к тому родничку, что я чистила,- может, там напьюсь». Вот заехала, смотрит — полон родничок воды, даже через края переливается. А на бережку стоит золотой бочонок с ковшиком. Родничок и говорит: - Напейся, наполни бочоночек, да и ковшик прихвати. Стала девушка пить, а это не вода, а вино. Да такое хорошее, какого она никогда и не пивала. Вот набрала она полный бочонок — и ковшик не забыла. Ну, едет себе дальше. Смотрит — стоит яблоня, такая густая, глаз не отвести. А на ней яблочки серебряные, золотые — много-много! Вот яблонька и говорит: - Девушка-голубушка, на тебе этих яблочков за то, что ты меня обчистила, приукрасила. Девушка сказала:Старикова дочка и старухина дочка - Спасибо! Подъехала под яблоньку, а яблочки — прыг, прыг! — сами в повозку. Вот приехала старикова дочка домой и зовёт: - Батюшка! Идите забирайте добро! Вышел дед из хаты, смотрит — дочка приехала; он обрадовался, кинулся к ней да и говорит: - Где ж ты, дочка, была? - Служила, батюшка, — говорит дочка — Несите добро! А добра-то полный воз, ещё и монисто дорогое! Стали в избу вносить — то хорошо, а это ещё краше. Вот увидела баба, что старикова дочка навезла всякой всячины, и напала на деда: - Веди да веди мою дочку туда, куда свою водил! И так она к нему прилипла, что он сказал: - Пускай собирается, поведу. Вот попрощались, и пошёл старик со старухиной дочкой. Зашли в лес, старик и говорит: - Ну, иди, дочка, а я вернусь домой. - Ладно,- отвечает. И разошлись: девушка в лес пошла, а старик домой вернулся. Вот идёт старухина дочка дремучим лесом, смотрит — стоит яблонька, такая запущенная, бурьяном заросшая, что и не видно её. - Девушка-голубушка, — говорит эта яблонька,- обчисти меня, прополи меня, я тебе шибко пригожусь! А девушка отвечает: - Как бы не так, стану я руки портить! Некогда мне! — И пошла дальше. Смотрит — течёт родничок, да такой грязный, ряской одетый. Вот он и говорит: - Девушка-голубушка, почисти меня, укрась меня, я тебе шибко пригожусь! - Да что вы навалились на мою голову! Некогда мне — идти надо! Это так сказала старухина дочка и пошла дальше. Вот идёт она мимо той печи, а печь и говорит: - Девушка-голубушка, обмажь меня, приукрась меня, я тебе шибко пригожусь! - Нашла дуру, стану я мараться!- сказала старухина дочка, осерчала и пошла дальше. Смотрит — бежит собака, да такая шелудивая, что гадко на неё взглянуть. - Девушка-голубушка, почисть меня, причеши меня, я тебе шибко пригожусь! Девушка поглядела да и говорит: - Выдумала, что сказать! Такая паршивая, а хочет, чтобы я с ней возилась! Не дождёшься! — И пошла дальше. Вот повстречалась ей та самая женщина, у которой старикова дочка служила. - Здравствуй, девушка! — говорит. - Доброго здоровья, тётенька! - Куда ты идёшь? — спрашивает. - Да хочу, тётенька, наняться куда-нибудь. - Иди ко мне! - Ладно, тётенька. А какая у вас работа? - Да нетрудная, дочка! Лишь бы ты сумела всё сделать, как я скажу. - А почему не суметь? Раз скажете, а на другой раз сама знать буду. - Вот что, девушка,-говорит женщина, — видишь — стоят горшки? Поутру и вечером будешь ты кипятить в этих горшках воду; воду эту будешь выливать в корыто да насы-пать туда муки и делать болтушку. Только гляди, чтоб не горячо было! После будешь становиться на пороге да свистать громким посвистом трижды. И соберутся к тебе разные зверюшки; ты накормишь их хорошенько, они и уползут, кому куда надо. Да не бойся их — зла тебе никакого не будет. Сумеешь сделать? - Сумею!- сказала старухина дочка. Вот они поговорили, а вечером старухина дочка затопила печь, поставила горшки с водой и, как только вода закипела ключом, всыпала туда целую мерку муки, и получилось не пойло, а месиво. Вывалила она это месиво в корыто, сама стала на порог, свистнула раз, другой, третий... Вот стали собираться разные зверюшки. Бросились они к корыту, и какой ни схватится за еду — так и падает наземь кверху лапами. Так все и подохли — обожглись да подавились. Видит старухина дочка, что все наелись, легли, а не встают, пошла к хозяйке и говорит: - Что это у вас, хозяйка, скотина какая чудная? Все наелись, легли и не встают! - Как не встают? — крикнула хозяйка и кинулась к корыту. Увидала, что неживые все, схватилась за голову да как закричит: - Ой, батюшки, ой, родимые! Что ты наделала! Ты их погубила! И бранилась и плакала, да ничего не помогло. Ну, сложила она всех зверюшек в укладку и заперла на ключ. Вот кончился старухиной дочке год, дала ей хозяйка коня шелудивого да телегу разбитую, немазаную, а на эту телегу поставила укладку с дохлыми зверюшками и выпроводила в лес. Доехала старухина дочка до той печки, и сильно ей захотелось есть. А на шестке пышки — сдобные, румяные. Только потянулась старухина дочка за одной, а пышки — прыг, прыг! — и ускакали в печку. Заслонка хлопнула, печка и говорит: - Э-э, девушка, не обмазала мне бочков — не видать тебе и пирожков! Заплакала девушка и поехала дальше. Доехала она до родничка, и сильно ей захотелось пить. Смотрит, а вода так и льётся; она скорей туда, а родничок вдруг высох да и говорит слабым шёпотом: - Э-э, девушка, не хотела мне пригодиться, не придётся теперь и напиться! Заплакала девушка и поехала дальше. Доезжает она до яблоньки. А на ней яблочков так много, что негде курочке клюнуть, да такие все хорошие — серебряные, золотые. Вот она и думает: «Дай хоть яблочков натрясу, матери гостинца отвезу». Только подошла, а яблочки — скок! — все, как одно, кверху. Яблонька и говорит: - Э-э, девушка-голубушка, не хотела меня в порядок привесть, не будешь и яблочков есть! Заплакала старухина дочка и поехала дальше. Смотрит — бежит собака, и у неё на шее висит монисто, такое красивое, блестящее да длинное. Бросилась девушка за этой собакой — монисто отнять хотела, а собака и говорит: - Э-э, девушка, не хотела меня причесать, обрядить — в ожерелье тебе не ходить! Да и убежала. Заплакала старухина дочка и поехала домой. Вот приехала она домой — зовёт старика со старухой: - Идите забирайте добро! Дед и баба выбежали из хаты, смотрят — дочка приехала. Обрадовались, повели её в хату, внесли укладку. Вот открыли они укладку — смотрят, а там жабы, ящерки, гадюки! Баба как закричит: - Дочка, что это такое? Тогда старухина дочка стала рассказывать, что и как было. Рассказала всё, а старуха и говорит: - Сиди уж лучше дома. Та добра привезла, а ты гадюк околелых! Ещё, хорошо, что жива осталась. Вот так они и живут: хлеб-соль жуют... Я там была, мёд- пиво пила, мимо рта текло, а в рот не попало. Коромыслом сено возят, оберемком воду носят! Старикова дочка замуж пошла, а старухина и до сих пор живёт в вековухах.
|